Тропинки в волшебный мир - Страница 94

— Сколько их тут! — обычно начинает Александр Иванович.

— Пропасть! — восклицает Костя. — В воскресенье нужно опять попытать счастья, авось да подвезет!

— Обязательно! — заверит главбух.

Пытать счастье они обычно выходили чуть свет и брали с собой третьего зверолова — электротехника Женю Вдовина. Женя не имел ружья, но в душе был заядлый охотник. Ходил он на эти вылазки с большим удовольствием и выполнял скромную и необходимую должность загонщика, И нужно отдать должное, работал он на совесть.

На двух углах полукилометровой изгороди было выбито по дощечке. Щели эти служили зайцам воротами. Все следы из поля вели к этим щелям и бисером рассыпались по усадьбе.

Прием у охотников один. Александр Иванович и Костя обычно садились с ружьями около этих щелей с полевой стороны, а Женя, вооружившись палкой, ходил от комбайна к комбайну и выгонял зайцев. Увязая по колено в снегу, он грохотал по железным частям машин и на всю усадьбу кричал:

— А ну, выходи на расправу!

Но зайцы, как правило, не торопились. Иногда выбегут один-два, но, видимо сразу же смекнув в чем дело, удирали напролом, находили в изгороди много и незанятых щелей. Грохал чей-нибудь запоздалый выстрел, говорящий заодно и о том, что охота дальше бесполезна. Сердитые и иззябшие охотники долго стоят в том месте, где пролезал зверек, рассматривают два-три волоска, оставленных зайцем на изгороди, и с этим расходятся по домам.

И так каждое воскресенье.

А утром охотничков обязательно встретит Иван Гаврилович и непременно спросит:

— Ну как успехи? С полем или опять пусто?

— Пусто! — чистосердечно признаются охотнички и тяжело вздохнут. — Профессора тут, а не зайцы!

— Это верно! — согласится Иван Гаврилович и добавит: — Да и где вам, мученикам, убить? У зайца и то тридцать три у. ловки, а вы вечно, как сычи, на углах изгороди торчите. Пора бы, наверное, что-нибудь новое придумать.

Но вот наконец заяц попался. Вернее, не сам заяц, а зайчонок. Случилось это ранней весной. Копались комбайнеры в своих машинах, и вдруг штурвальный Коля Бухвалов, высокий, длинноногий парень, увидел зайчонка. Зверек притаился за хедером комбайна в небольшой вмятине и лежал ни жив ни мертв. Коля спугнул его и с криком: «Заяц, заяц, держи!» — пустился ловить. Не выдержали и другие комбайнеры. Они долго бегали вокруг машин, мешая друг другу, пока случайно не накрыли почти уже загнанного зайчонка шапкой.

Хоть и не велик зверек заяц, а наделал на усадьбе много шуму. Посмотреть на него собрались почти все, кто был в это время на усадьбе. Пришел и Иван Гаврилович, и главбух, и Костя с Женей. Кто-то в насмешку произнес речь во хвалу славных звероловов. Много было шуму и смеху. А зайчонок испуганно дрожал на руках у рослого комбайнера, пялил на людей круглые, навыкате глаза, смешно раздувал пухлые губы.

Кто-то спросил:

— А что же теперь делать с ним?

Вопрос застал всех врасплох. Все опомнились, словно отрезвели.

— Действительно, что делать с зайчонком?

Первым нашелся Иван Гаврилович. Он вышел в круг и авторитетно предложил:

— Я думаю, товарищи, нужно собрать всех наших охотников, кто за всю зиму ничего не убил. Пусть придут утром с ружьями и собаками. Зайца мы привяжем к городьбе, и пусть палят. Может быть, на этот раз попадут в цель и с добычей будут.

Шутка Ивана Гавриловича пришлась всем по душе, Лишь одна уборщица конторы тетя Дуся приняла ее всерьез:

— Что вы, охальники! — запричитала она. <— Ведь он еще дите! Разве можно так? И ему, бедняжке, чай, жить охота…

Но благоразумные слова ее ни на кого не действовали».

— Расстрелять зайца! Пусть потешатся неудачники!

— Это и вас касается, милейший, — заметил Иван Гаврилович главбуху, — вы тоже за всю зиму, кажись, ничего не убили.

До утра поместили зайчонка в бункер комбайна и прикрыли сверху решетами. Сердобольные набросали ему травы, хлеба — живи!

А тетя Дуся так и не поняла, что народ шутил. Вечером она встретила Александра Ивановича и, ища у него сочувствия, спросила:

— Убьют ведь, охальники?

— Убьют! — подтвердил главбух.

— Что же делать?

Ночью уборщица не спала. Под утро она вышла из дома, прокралась на усадьбу и выпустила зайчонка на волю.

— Гуляй, милый! — . прошептала она ему вслед» — Живи! Меня поругать-то, если узнают, поругают за тебя, а уж стрелять-то не решатся.

А утром она увидела, что все на работу пришли без ружей и собак, все по-прежнему занялись своими делами, а о зайчонке забыли, словно его и не существовало на свете…

— Фу ты, нечистые, напугали только старуху! — обрадованно проговорила она. — Знала бы — не выпускала. Пусть бы пожил у нас, ведь интересно!

— Пусть до зимы бегает! — узнав о случившемся, сказал главбух. — Снег выпадет, мы его с Костей обязательно подстрелим!

Куница-медовка

В июле, в самую сенокосную пору, лесник Степан Веревкин нашел в лесу, в двадцать первом квартале, диких пчел, Рой, видимо, улетел с какой-то пасеки и прижился в дупле старой сухой осины. Гнездо располагалось в комле дерева, невысоко от земли Степан прослушал дупло, щелкая по стволу пальцем, и, судя по тому, как гудели там пчелы и как летали они вокруг, решил, что семья попалась сильная» Из узкой щели, служившей пчелам летком, потянуло медом…

Степану еще ни разу не приходилось держать пчел. Он боялся их и не умел за ними ухаживать. Поэтому лесник тут же и решил продать их вместе с осиной прямо на корню. Приметив место, он пошел к себе на кордон. Вечером за ужином рассказал о находке и о своем решении жене.