Тропинки в волшебный мир - Страница 52

— А волчишек у вас не слыхать? — повернувшись к Михаилу, спросил вдруг Дмитрий Николаевич.

— Не слышно, — ответил Михаил — После войны еще держались года два-три, а потом всех вывели Мой отец больно мастер по этому делу — ни один не уйдет. И логово, как бы хитро его волчица ни запрятывала, все равно найдет, как по духу чует, где они живут. Теперь лет уже шесть или семь не слыхать их вокруг нас верст на сорок, а может, и более.

— Как это не слыхать? — привстал со своего места Иван и вдруг ни с того ни с сего расхохотался на весь лес. — А прошлой осенью не ваш ли Антон сразу двух смазал? Да еще каких! Рогатые попались! — И Иван со смеху повалился на липник.

Рассмеялся и Михаил.

— Антон убьет! — сквозь смех говорил он.

— Тут у нас один мужичонка живет в Моркиалах, — когда смех улегся, начал рассказывать Михаил. — Дураком его вроде не назовешь, но и умным тоже. Здоровый, как бык, а делать ну решительно ничего не может За что ни возьмется, — все валится из рук, лодырь несусветный. А хорошую жизнь любит. Все разговоры у него только о сладкой еде. Всю жизнь дурака валяет. Ему бы поменьше поработать, а побольше получить. Ну, и живет, конечно, соответственно. За лень не запишут трудодень. На целину ездил. Думал, там деньги прямо лопатой загребай, а оказывается, и там их зарабатывать надо. Вернулся. Говорит, климат неподходящий — ветра. Поставили его у нас на ферме сторожем. На другую работу Елфим неспособен. Думали, что уж здесь-то он справится. Но не тут-то было. Оказалось, что Елфим и на эту работу не годен: труслив больно, как заяц.

В ту осень овцеферма у нас на хуторе размещалась там, за Антоновым двором, около леса. Ее и сейчас на лето-то сюда к нам переводят: пастбища у нас хорошие. В Моркиалах овцы только зимуют. Вот Елфима и назначили ее сторожить. Пришел он на хутор к нам еще засветло и все ходил вокруг фермы с ружьем на плече, как солдат на посту, хотя ни ружья, ни самого Елфима тут не требовалось: не от кого сторожить-то. Пока было светло, Елфим исправно нес службу, а как стемнело — забоялся, а ближе к полуночи и совсем струсил. Снял с телеги плетеный короб, положил его на землю вверх дном и забрался под него. Лежит Елфим ни жив ни мертв, проклинает свою новую должность и утра ждет. Другой бы на его^месте спал себе преспокойно, а Елфиму не спится. Смотрит он в щели, не крадется ли ненароком нечистая сила, и чудится Елфиму, что кто-то ходит вокруг овчарни. От трусости, нет ли, только явственно слышит, что ходит. Тут луна вышла из-за тучек, посветлело, и видит Елфим: в самом деле, крадутся к овчарне два здоровенных волка. Вспомнил он про свое ружье, а его, как на грех, и нету. Поставил где-то, а не вспомнит. Волки же совсем рядом, ходят вокруг прясла, того гляди в овчарню заберутся. Что делать? Думал Елфим, думал, даже лоб вспотел, волосы под шапкой дыбом встали, а придумать ничего не может. Ждал он чертей и ведьму, и даже самого лешего из леса — чего угодно, только не волков, поэтому и с ружьем так неосторожно обошелся: ведь нечистую силу, как известно, никакое ружье не берет. И тут вспомнил Елфим, что в десяти шагах от овчарни Антон живет. Вылезти же из корзины Елфим не решался, так в корзине и пополз на спасительный огонек.

А Антон, да и я вместе с ним в этот день на свадьбе в Моркиалах гуляли. Антон только что вернулся, еще пьяный, схватил ружье и — к овчарне.

— Где они?

— Да вон ходят!

Волки и в самом деле все еще блуждали там. Был бы Антон трезвый, может, и сообразил бы, как это такие осторожные звери будут стоять и ждать их и откуда тут вообще волкам взяться. Но Антон был пьян, а Елфим в этих вещах вообще не разбирался, как и во всем другом. Антон ударил. Один волк перевернулся и задрыгал ногами. Второй было шарахнулся в сторону, но тут же успокоился и, как ни в чем не бывало, уставился на охотников. Антон тут же и его свалил.

Антону волки попались первый раз за всю жизнь, поэтому он и обрадовался удаче, как ребенок новой игрушке. А когда подбежали к волкам-то, — глядь, а это козы! И откуда их только черт принес! У нас ни в одном марийском селе этой скотины нет. Держат коз в татарских селах, любят они эту скотину, а до самого ближнего татарского села Сантимир от нас верст двадцать — непостижимо, как это они могли забрести к нам.

Антон, когда пришел в себя, отлаял Елфима на чем свет стоит и велел ему самому распутываться с этим делом. Елфим же перепугался еще больше Антона. Как только тот ушел досыпать, Елфим взял этих коз и сволок Антону на двор, а сам в Моркиал убежал. А утром нашелся хозяин — погонщик из татарского колхоза. Гнал он гурт на станцию Помары, а две козы по дороге отбились да и пришли ночью к нашей овчарне. Не знаю, чем бы все это кончилось. Пришлось бы Антону с Елфимом, конечно, платить, только председатель у нас добрый мужик. Узнал он утром всю эту историю, коз велел освежевать и трактористам на стан отвезти, а погонщику из колхозного стада двух барашков дал. Так все и кончилось.

Невдалеке от нас снова прокричал филин. Иван стал на колени и, сложив рупором ладони, протяжно, подражая филину, прокричал:

— Кы-ы-ыш, дьявол!

— Так он тебя и послушает! — заметил Михаил.

Из леса потянуло холодом. От бессонной ночи и нервного волнения перед предстоящей охотой мелкая дрожь пробежала по всему телу. В костре прогорело, и я потянулся за хворостом.

— Пожалуй, хватит огня, — сказал Дмитрий Николаевич, — за полночь уже, пора и расходиться. Глухарь, он рано начинает.

— Да, время подоспело, — согласился Михаил. Последний раз мы покурили перед охотой и стали собираться, подтягивать патронташи, крепить сумки, чтобы во время скрадывания ничто не брякнуло, не стукнулось о дерево и не выдало осторожной птице приближения охотника. Дмитрий Николаевич запрятывал под еловый лапник лосиный рог.