Тропинки в волшебный мир - Страница 5

Дня за два до выставки пришел на насеку по последней санной дороге дед Афанасий.

Никита очень обрадовался сторожу, и не столько потому, что долго не видел его, сколько от сознания, что наконец-то пришла пора весенней работы с пчелами. Дед Афанасий был для деда Никиты таким же точным предвестником теплых дней, какими являются у нас грачи и жаворонки — вестники настоящей, безобманной весны.

Дед Афанасий хотя и устал с дороги, но, едва скинув с плеч тяжелую котомку, обошел всю пасеку, все закоулки, походил по лесу, заглянул в омшаник и долго стоял на берегу разлившегося озера.

— Скучал я по этим местам всю зиму! — чистосердечно признался он.

А еще через день пришли на пасеку по утреннему морозцу колхозники, и работа закипела. Никита для такого случая приоделся и ходил именинником…

Великий праздник

Пчела за данью полевой
Летит из кельи восковой.

Пчелы тоже с нетерпением ждали дня своего великого праздника весны и солнца.

Когда дед Никита открыл настежь тяжелые двери омшаника, пчелы во всех ульях возбужденно зашумели, высказывая этим свое нетерпение увидеть весну-красну, солнце, полакомиться свежим нектаром с первых весенних цветов, весело покружиться над солнечной поляной, полетать по лесным просекам.

Дед Никита, затыкая сырым мохом в ульях летки, заговорщически уговаривал пчел:

— Потерпите, милые, с часок. Вот вынесут вас из омшаника, расставят все ульи по колышкам, тогда полетаете. А сейчас вы своим весельем у меня всех носильщиков разгоните. Некому тогда будет и выносить-то вас.

Но пчелы не слушали стариковских наставлений и советов и, словно расшалившиеся дети, озорно шумели на весь омшаник.

Выставка началась. Колхозники будто переняли веселое настроение пчел и выносили ульи с шутками и смехом. К обеду на солнечной лесной поляне как из-под земли вырос разноцветный пчелиный городок.

Отдохнув с полчасика, колхозники ушли в село, а дед Никита, немного выждав, чтобы пчелы успокоились после тряски, стал открывать летки ульев. А пчелы только этого и ждали. Торжественно трубя, с большим шумом, они гурьбой начали вылетать из ульев, и вскоре над всей солнечной поляной установился ровный, далеко разносившийся гул, словно над лесом, где-то далеко-далеко, прокатывался первый весенний гром. Издали казалось, что над каждым ульем висит серое облачко дыма, — так дружно облетывались пчелы.

А дед Никита ходил между ульев, записывал в свою книжечку, как та или другая семья облетывается, и улыбался: облет во всех семьях проходил хорошо, сильно и дружно. Розовая лысина старика, увлажненная потом, ярко блестела.

Весенний облет пчел — это не просто вылет за водой или в поле за нектаром, как бывает во все летние дни, когда пчелы одни вылетают из улья, другие заходят в него и лета пчел почти незаметно. Весенний облет — совсем другое. На этот облет, длившийся обычно около получаса, из гнезда выходят сразу все летные пчелы, все до единой, и кружатся вокруг улья, облетываясь и запоминая местность. В этот момент вся пасека бывает просто окутана пчелами, и мало посвященные в это дело люди и даже малоопытные пчеловоды просто робеют во время весеннего облета пройтись по пасеке.

Дед Афанасий несколько лет подряд работал с дедом Никитой на пасеке, а к весеннему облету так и не привык. Вот и сейчас он побаивался пройтись по разбушевавшейся пасеке и, сидя на крылечке пасечного домика, подавал деду Никите «руководящие указания». Ему издали было виднее, какой величины облачко кружится над тем или иным ульем.

А пчелы, эти неутомимые труженицы, так соскучились по работе за длинную зиму, что не могли позволить себе праздного безделья даже в первый день выставки, в день своего праздника встречи с весной и солнцем. Не прошло и часа, как дед Никита открыл в ульях летки, а черные тучки пчел, кружившиеся в ошалелом танце над ульями, стали редеть, таять, как тает над лощинами туман под лучами жаркого солнца.

Кончая облет, этот единственный в году танец весны, каждая пчела делала над своим ульем, потом над всей пасекой по нескольку кругов, чтобы получше заприметить место, и сразу же принималась за дело. Одни пчелы летели к озеру за водой, садились на берегу и, высунув блестящие, словно лакированные, хоботки, жадно сосали прогретую у берега воду. Напившись вволю, они насасывали водой полные медовые зобики — единственные мешочки для переноски жидкостей — и тут же спешили в свои ульи, чтобы угостить свежей снежницей, этим даром весны и солнца, молоденьких пчелок, которые еще не научились летать и работали по дому: кормили личинок, чистили ячейки, чтобы матка могла без остановки откладывать яички, ухаживали за маткой и сторожили улей от пчел-воровок и других любителей меда, которых в природе великое множество. Да и мало ли по дому работы! Другие партии пчел кружились на первых весенних цветах мать-и-мачехи, волчьего лыка, вербы и, набрав в медовые зобики сладкого свежего нектара, тоже спешили в свои ульи.

Дед Никита ходил по пасеке, заглядывал в летки ульев и, видя, как дружно облетываются и работают пчелы, радовался.

— Афанасий! — крикнул он все еще сидевшему на крыльце сторожу. — Иди-ка сюда!

— А не укусят? — боязливо поеживаясь, спросил сторож.

— Что ты, ай первый раз на пасеке? Небось не первый!

— Да я уж отвык за зиму-то, боязно. Больно уж пчела-то расходилась.

— Не бойся. Видишь, поредела пчела, делом занялась, до тебя ли им теперь!